В разговорах об этом телесериале часто употребляют глагол «подсел».
Пристрастие к неотразимому хромому доктору, то ли цинику, то ли подвижнику, и вправду передаётся от человека к человеку почти как приверженность к наркотикам. У нас ‘House MD’ купил и транслирует один из дециметровых каналов, но «подсевшие» смотрят его не там. «Хауса» нужно скачивать из интернета и переписывать друг для друга на диски. Можно ещё купить сомнительной легитимности копии на Горбушке. Почему это лучше, чем безо всяких трудов и затрат в урочный час усаживаться перед зомбоящиком? Ясно почему.
Серия идёт сорок три минуты - ну пусть, с рекламой, час. Часа с Грегори Хаусом подсевшему будет категорически мало; что же ему, ломку терпеть? Меньше чем на трёх сериях подряд, судя по моему опыту, не остановишься; если боитесь не выспаться, лучше не начинайте вообще, отложите до выходных дней. К тому же выводу приводит и более общее соображение. Известно, что ближайший родственник кинематографа - отнюдь не театр, как могло бы показаться, а проза. Тот мой коллега, что подсадил меня на Хауса (а он по сериалам спец), утверждает: точно так же ближайшим родственником телесериала - если это хороший сериал - следует считать не кино и даже не многосерийное кино, а роман. Книгу. А книгу всё-таки надо читать не строго по главке в день (в неделю), а тем темпом, что душа твоя подскажет.
Теперь видевшие сериал благоволят пропустить абзац-другой: я расскажу не видевшим, о чём, собственно, речь. Итак: университетская клиника в Принстоне, штат Нью-Джерси. Во главе отделения диагностики стоит доктор Грегори Хаус, великий врач. Несколько лет назад ему самому поздно диагностировали инфаркт мышцы бедра; с тех пор у него хромота и непрестанные боли: он ходит с тростью и как леденцы глотает таблетки болеутоляющего. (В одной из серий подробно исследуется вопрос: наркоман ли доктор Хаус? Ответ позитивный.) С пациентами разговаривать он не любит. Он вообще мизантроп и не может двух фраз сказать, не влепив кому-нибудь колкость или грубость. Он никому и ничему не верит; его любимая фраза, почти девиз - ‘Everybody lies’, то есть «Врут все». (Ход событий в каждой серии эту мрачную мысль подтверждает.) И он скорее оторвёт сам себе здоровую ногу, чем признается, что ему кто-либо, будь то коллега или пациент, небезразличен. Все до единого - дрянь; не подходи - нахамлю. А почему он круглые сутки бьётся над очередным больным? Да так: просто интересно.
Так вот, в центре каждой серии - один пациент с непонятной смертельной хворью; доктор Хаус и трое его молодых интернов выясняют, чем страдалец болен, и спасают его. Полнейшая аналогия с детективными сериалами: каждая серия - одно расследование. Хаус с ребятами, будто зауряднейшие менты, выдвигают то одну версию, то другую, но всё не туда. От каждого очередного снадобья больному всё хуже. У него отказывают почки, печень, зрение, слух и всё, что может отказать, - и лишь в самом конце гениальная догадка Хауса оказывается верной. |
